Чужак. Миротворец - Страница 48

– Влад, проснись, пропустишь самое интересное, – монотонно жужжал мне в ухо комар, имеющий почему-то лицо Карита. – Да проснись же ты наконец! – Я перехватил руку напавшего на меня врага, открыл глаза и едва успел остановить свой удар стилетом в горло епископа.

Нужно осмотреться, я встал на ноги. Судя по всему, меня ночью вынесли из развалин усадьбы. Почему вынесли? Так я до недавнего времени лежал на траве, я точно гений логики и дедукции. А почему ночью – так уже полдень, хотя есть слабость в моих умозаключениях: меня могли вынести утром. Вампиры, две штуки, наблюдают на шипящих друг на друга женщин-змей, тоже присутствующих в двух экземплярах. Слева находится наверняка Кобра – насколько мне известно, она единственная из змеюк носит платье. Справа – ее лучшая в прошлом подруга, кинувшая свою подельницу.

– Кобра до сих пор не убила ее, почему? – поинтересовался я у пришедшего в себя Карита.

– Вот почему эти клыкастые скоты отказывались будить тебя лично, – прошипел не хуже змеюк епископ. – Вот почему они так были заняты наблюдением за пленницей: вдруг она попытается сбежать? Сволочи, они знали, как ты отреагируешь на попытку тебя разбудить после перенесения тобой сильнейшего магического отката.

– Босс, как хорошо, что ты проснулся, сейчас мы увидим местный вариант поединка насмерть, – проинформировал меня улыбающийся Ругино. – Представляешь, у змеек есть правила их проведения. Бой начинается в полдень и заканчивается смертью одной из противниц. Смотри внимательно, начинается первая стадия – приличные словесные оскорбления.

– Ты бросила меня, моя бывшая лучшая подруга, – тихо сказала Кобра.

– Ты прошла отбраковку, ты бросила меня одну, я вернула долг, – прошептала змейка.

Наступила тишина, лишь легкий ветерок еле слышно шевелил густую траву.

– Это все их приличные словесные оскорбления? – спросил я зовом у Ругино. – Как-то слабовато. Я бы сказал так: шалава портовая, берущая оптовую скидку в размере двадцати пяти процентов на обслуживание всей команды корабля. Чтобы тебе сифак был за счастье, а трипак благодатью Его, спидоносная ты наша. А…

– А порт они хоть раз в своей жизни видели? – влез в разговор Ровер. – Начинается вторая стадия поединка.

– Сильно в этом сомневаюсь: вряд ли они имели счастье видеть это гнездо порока. – Я не отрывал глаз от медленно покачивающихся из стороны в сторону змеек. – Парни, что скажете об их брачном танце?

– Примитивный вариант гипноза, – рассмеялся Ровер.

– И действует он на примитивных существ, – высказал свою точку зрения Ругино.

– Какие мы важные, подумать только: рядом со мной находятся целых два мастера общей магии, умереть и не встать. Парни, внимание, разминка сейчас закончится.

Я оказался прав: змейки начали скользить по окружности вокруг только им одним видимого шеста, не отдаляясь и не приближаясь к нему. Они перемещались все быстрее и быстрее. Блин, я с трудом заметил, как злая змеюка прыгнула на нашу Кобру, а она, опершись на свой правый ного-хвост, буквально выстрелила левой конечностью в грудь противницы. Та попыталась извернуться в воздухе, но не смогла – слишком близко она подобралась к Кобре. Пипец! Ного-хвост нашей змейки пробил насквозь грудь противницы, а эта злючка все же умудрилась сдохнуть не сразу, а только после того, как вонзила свои когти в убившую ее хвостину Кобры. На траву упали два тела. Прыжок – и клайд отделил голову злодейки от тела, а Ровер с Ругино умудрились за два биения сердца вырвать руки этой мертвой шлюхи из тела Кобры. А только потом стали оказывать нашей змейке первую медицинскую помощь.

– Да ты профессионал. – Я присел перед головой Кобры. – Бой был закончен с одного удара.

– Он был закончен еще раньше, – слабо улыбнулась змейка, – когда она напала на меня первой.

– Понимаю, нервишки у нее пошаливали – вот она и не выдержала напряжения, рванула первой и тем самым раскрылась. Лежи, не пытайся встать. Свой законный час отдыха ты заработала, только потом, когда от твоих ран не останется даже шрамов, мы продолжим свой путь. Кстати, что такое выбраковка, которую ты прошла, а она нет?

– Отбраковка, Влад, а не выбраковка, – поправила меня Кобра.

– Да мне фиолетово. Поработай пока языком, а не хвостами.

– Значит, мое счастливое детство тебя наконец заинтересовало. Тогда слушай. Мы не знаем своих матерей, первое мое четкое воспоминание – это громадное помещение, где находились сотни моих сестер. Мы росли, играли, дружили и враждовали, пока однажды наши няньки не привели нас к какому-то камню. Каждая юная змея проползла мимо него – и камень в подавляющем большинстве случаев становился красным. Больше своих сестер мы не видели. Как нам объяснили гораздо позже, они будут Кинжалами, на большее наши сестры не способны. В свои ясли мы не вернулись. Нас поселили в другом крыле Черного храма. В каждой комнате было четыре кровати и место, отведенное под класс. Игры закончились, началась учеба. Нас учили всему, но больше всего – верности Мастеру. Я сильно сдружилась с одной своей соседкой, мы всегда все делали вместе, мы были неразлучной парой. Я не могла представить себе жизнь без нее, а она без меня.

Так продолжалось до тех пор, пока нам не исполнилось восемнадцать лет, – и опять этот коридор и опять этот проклятый камень. Над моей подругой зажегся зеленый свет. Нас разлучили. Она не могла подняться выше Меча. Оставшимся шести будущим Копьям объяснили это сразу и опять переселили в другое крыло. Здесь у каждой из нас были свои апартаменты. Я думала, что нас раньше учили, – я ошибалась. Настоящая учеба для нас только начиналась.